Книга: Девочка Которая Выжила (Панюшкин Валерий Валерьевич); Редакция Елены Шубиной, 2021

Книга интересна уже хотя бы тем, что исповедует малохарактерный для России тип осознанного отцовства, когда даже развод родителей не рушит тесной связи с дочерью, не препятствует дружбе и взаимному доверию. По большому счету «Девочка, которая выжила» – роман о готовности помимо материальной и физической, оказать любую помощь своему ребенку: интеллектуальную, эмоциональную, поддержать советом и участием, безусловно понять и принять, не оглядываясь на социальные установки. Предоставив после возможность идти своим путем, не требуя ответной заботы и внимания.
Это кроме того, что здесь будет непростая детективная интрига и возможность прикоснуться к заманчивой жизни, какой живет верхушка российского среднего класса.
Ключом к пониманию рассказов, завершающих сборник, могло бы стать столкновение рационального, рассудочного, разумного, с неуютным пугающим иррациональным, которое врывается в твою жизнь, в одночасье уничтожая то, что создано годами и десятилетиями кропотливого труда.

0    0

Ода отцовству
«Ибо небо может упасть на землю и реки могут потечь вспять, любимый, но не бойся - всякий день, когда тебе станут резать глаз, я буду рядом, рассказывать тебе про Бетховена, Брукнера или Малера».
Первому непосредственному знакомству с прозой Валерия Панюшкина предшествовало опосредованное - через рондаревскую рецензию на его "Отцов". Тогда, посмеялась и, как выяснилось, запомнила на семь лет. Что ж, года идут, а мы все те же. Дар Артема Рондарева подмечать характерные особенности авторского письма, не позволил впечатлению потускнеть и смылиться за годы. Читая повесть, в определенный момент не смогла сопротивляться дежавю "это он, я узнаю его!", после недолгих поисков убедившись - да, речь о том самом писателе.
Герой книги, в котором трудно, хотя бы отчасти, не опознать автора, выраженный сноб. Было бы странно, если бы основатель одноименного ресурса не обладал этим качеством. Занятно, что снобизм в русском не обрел вразумительной антитезы. О человеке можно сказать, что он грубиян, и это будет плохо, а можно - что брутален (совсем иначе воспринимается). Скупому плохишу противостоит бережливый предусмотрительный человек. Заносчивый гордец совсем не то, что невольник чести, задира - смельчак, мот и транжира - человек широкой души, трус - осторожный.
Сноб един в двух лицах. Мы охотно пестуем свой интеллектуальный снобизм и ничуть не стесняемся эстетического. Да, мы лучше и о сознаем это, к чему ложная скромность? Но есть ведь и снобизм в прустовском смысле. тот, которым он наделял самых несимпатичных своих героев. Тот, что характеризует чересчур серьезное отношение к статусу, утрированное внимание к успехам на ярмарке тщеславия, снисходительное пренебрежение к нижестоящим.
Эта интонация не просто слышна в книге, она ее лейтмотив. Реплику о Ляле Кандауровой в утро операции и эпизод с Улицкой на крыльце "Пушкина" я, читатель, отношу к тому рода снобизму, какой в маяковском "О дряни". Второй раз за время, что пишу отзыв, Владимира Владимировича вспоминаю. Для полной, любимой богом троицы, добавлю что здесь есть еще одно, что роднит с поэтом, на сей раз прекрасное. Рыцарственное служение и беззаветная преданность одной женщине.
"Девочка, Которая Выжила" исповедует малохарактерный для России тип осознанного отцовства, когда даже развод родителей не рушит тесной связи с дочерью, не препятствует дружбе и взаимному доверию. По большому счету "Девочка, которая выжила" - роман о готовности помимо материальной и физической, оказать любую помощь своему ребенку: интеллектуальную, эмоциональную, поддержать советом и участием, безусловно понять и принять, не оглядываясь на социальные установки. Предоставив после возможность идти своим путем, не требуя ответной заботы и внимания.
Это кроме того, что здесь будет непростая детективная интрига и возможность прикоснуться к заманчивой жизни, какой живет верхушка российского среднего класса. Герой со сказочным именем Елисей и непыльным, но прибыльным статусом топ-менеджера фармакологической компании узнает о трагической гибели лучшей подруги своей дочери. Поступая, как идеальный отец. Подставляет плечо, окружает заботой, участвует в расследовании, которое Аглая ведет параллельно официальному, и в ходе которого выясняется, что падение из окна не было самоубийством.
Откровенно говоря, история с группами, провоцирующими подростковый суицид, представляется хлипким двигателем сюжета. Но то после, когда начинаешь осмысливать прочитанное, в самый момент чтения интрига захватывает внимание так, что не можешь оторваться до самого финала. Поклонники прозы Виктории Платовой оценят линию Рыжей Глаши и следователя Максима, совершенно платовскую по интонации и ощущению.
Кроме повести, в сборник входят рассказы, так или иначе связанные со столкновением рационального, рассудочного, разумного, с неуютным пугающим иррациональным, которое врывается в твою жизнь, в одночасье уничтожая то, что создано годами и десятилетиями кропотливого труда.

0    0

Стоило ли оно того? Пожалуй, да. Порекомендую ли я эту книгу знакомым? Нет. Стану ли перечитывать? Тоже нет.
Очень многообещающее начало – интересное преступление, вводные данные, описания. Даже обложка и ремарка обещают погрузить в глубокий детектив.
Вообще, слог приятный и живой. Ну, а дальше…всё. Убийцу вычисляешь с первой же строки присутствия этого персонажа. И просто ждешь ещё хоть какого-то раскрытия героев, но его не происходит.
Не соглашусь с предыдущим отзывом, в чем прикоснуться к верхушке среднего класса? В описании приготовления блюд? Или того, что Елисей виски в баре пьет практически каждый вечер, или в описании одежды, или в осуждении чуть-чуть более высокого материального положения того же психолога? По сути, ничего, что делало бы жизнь качественно лучше. Тем более, не соглашусь с «осознанным отцовством». Книга начинается с мыслей главного героя – ему больше не интересно влюбляться и любить, он устал. И он пытается собрать любовь из того, что у него уже есть. Через весь сюжет тянется его кризис, потребность быть «хоть кому-то нужным», и размышления на тему «близок ли я ещё своей дочери», или «так, просто». Короче говоря, больше похоже на метания папки, который не готов к сепарации. А защищать своих детей – функция любого нормального родителя. Другой вопрос, что в русско-говорящих странах мало «нормальных родителей» одного с Елисеем поколения.
Кстати, о сепарации и подростках. Повесть с возрастным ограничением 18+, но по факту с умственной нагрузкой как раз для подростка лет 13-16 – о том, что с родителями стоит разговаривать, что они как правило, желают тебе добра (пусть и в их понимании), о дружбе, хобби и опасных компаниях. Собственно, всё. Не понятно только, к чему тут кризис взрослого мужчины и описания гипер-умелых женщин, способных кончить за пол минуты без телодвижений, словно в милой фантазии мальчика-подростка.

Рассказы в конце, на мой вкус, лишние. Хоть и к теме жизни-смерти относятся напрямую, они сильные, да их бы не смешивать с легкой повестью. Яйцо-пашот не получилось, дорогая, и я нарезал его в салат.

0    0